- Хранилище
- библиотеки
- 17
Каталог
Виктор Петрович Астафьев (1924–2001). Прокляты и убиты.-
Кн. Первая. Чёртова яма. - 327 с.
Кн. Вторая. Плацдарм. - 462 с.
Кн. Первая. Чёртова яма. - 327 с.
Кн. Вторая. Плацдарм. - 462 с.
Читать/скачать,
В 1942 году Виктор Астафьев ушел добровольцем на фронт, в 1943 году, после окончания пехотного училища, был отправлен на передовую и до самого конца войны оставался рядовым. На фронте был награжден орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».
Война, какой видел ее Виктор Астафьев на передовой, стали центральной темой его творчества. Роман «Прокляты и убиты» он наполнил невероятной энергией, энергией сопротивления безвременной смерти. Именно этим романом Астафьев подвел итог своим размышлениям о войне как о «преступлении против разума».Написанный на основе реальных событий роман "Прокляты и убиты" - вечный памятник солдатам, одна из самых правдивых, драматичных и трагичных книг о Великой Отечественной войне.
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет».
На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир»,
тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27.
Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора.
В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого:
сталинского антисемитизма. Но дело у нее не в идейности и не в политике. Писательница забила тревогу,
как всякий порядочный человек, когда на глазах у него ни за что гибнут достойные люди. Это беда и боль не только их,
но и того народа, который такое допустил. И именно русский человек в романе перечисляет основные черты еврейского народа:
«Вековые-то преследования даром не прошли, выковали и характер, и волю, и сплоченность. Любовь к детям. Любовь к родичам…
И мудрость Горькая такая, спокойная… с юмором». Проза И. Грековой не просто женская — материнская,
от посвящения памяти сына до всей манеры письма, мягкой, лирической. Материнская любовь и умение поставить
все на свои места становится единственной спасительной силой, хрупким укрытием от любых бед и эпохальных вихрей.
Самые проникновенные и убедительные страницы романа — о детях, «младенчиках», как говорит одна из героинь.
Ребенок здесь — «мера всех вещей», главный индикатор человечности. А вечная материнская невысказанность
выплескивается явно вставным эпизодом о родах. Многие авторы симпатизируют и сочувствуют своим героям.
И. Грекова их любит — открыто, ненавязчиво, горько. По учебнику Елены Вентцель по теории вероятностей
студенты занимаются до сих пор. А вот проза И. Грековой известна, увы, далеко не всем.
Жаль: в ней есть то, чего порой так не хватает современной, посткакой-то, пластмассовой литературе —
простая, теплая, внеисторическая человечность. 